Авилова металл ближнего востока

Металл Ближнего Востока в контексте социально-экономических и культурных процессов : энеолит- средний бронзовый век Авилова, Людмила Ивановна

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ‘, MOUSEOFF, FGCOLOR, ‘#FFFFCC’,BGCOLOR, ‘#393939’);» onMouseOut=»return nd();»> Диссертация — 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

Автореферат — бесплатно , доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

Авилова, Людмила Ивановна. Металл Ближнего Востока в контексте социально-экономических и культурных процессов : энеолит- средний бронзовый век : диссертация . доктора исторических наук : 07.00.06 / Авилова Людмила Ивановна; [Место защиты: Ин-т археологии РАН].- Москва, 2011.- 361 с.: ил. РГБ ОД, 71 12-7/35

Содержание к диссертации

Глава 1. Цели и задачи работы. Состояние проблемы . 7

1.1. Цели и задачи работы.

1.2. Современные направления историко-металлургнческих исследований .

Глава 2. Методика историко-металлургических исследований. 16

Глава 3. Предыстория формирования Циркумпонтийской металлургической провинции . 25

3.1. Генеральная база данных ЦМП

Глава 4. Хронологические принципы исследования . 30

Глава 5. Природные ресурсы регионального металлопроизводства на Ближнем Востоке . 35

Глава 6. Обмен металлом в Сиро-Месопотамии: проблемы и материалы .

Глава 7. Региональные модели металлопроизводства на Ближнем Востоке . 60

7.1 1. О хронологии региона.

7.1.2. База данных.

7.1.3. Распределение материала по хронологической шкале.

7.1.4. Функциональные классы изделий.

7.1.5. Соотношение различных металлов .

7.1.6. Химический состав цветного металла.

7.1.7. Троянское золото.

7.2.1. Из истории археологического изучения Месопотамии.

7.2.2. О хронологии и периодизации.

7.2.3. База данных.

7.2.4. Функциональные классы находок.

7.2.5. Употребление различных металлов.

7.2.6. Химический состав цветного металла.

7.3.1. База данных.

7.3.2. Функциональные классы находок.

7.3.3. Употребление различных металлов.

7.3.4. Химический состав цветного металла.

7.3.5. О металле клада Нахаль Мишмар.

7.3.6. К проблеме источников олова и драгоценных металлов.

7.4.1. Хронология ключевых памятников.

7.4.2. База данных.

7.4.3. Распределение материала по хронологической шкале.

7.4.4. Функциональные классы находок.

7.4.5. Употребление различных металлов.

7.4.6. Химический состав цветного металла.

7.4.7. Иран и его соседи.

Глава 8. Сравнительный анализ региональных баз данных по Ближнему Востоку. 162

8.1. Распределение материала по хронологической шкале.

8.2. Функциональные классы изделий.

8.3. Соотношение различных металлов.

8.4. Рецептура сплавов на медной основе.

Металл в экономике, социальной структуре и идеологии

Введение к работе

Актуальность. Исследования древнего металла привлекают все больший интерес ученых. Изучение древнего металлопроизводства включают ряд проблем, таких как причины его становления и история начальных этапов; поступление металлов в районы, бедные рудными месторождениями; отношения между развитыми в социально-экономическом отношении системами и менее развитой периферией, связанные с использованием металлов; роль металла как индикатора социальных процессов; идеологические аспекты его использования, и многие другие. Ближний Восток как область зарождения древнейших мировых цивилизаций играет ключевую роль для рассмотрения указанных проблем. Одно из актуальных направлений отечественной археологической науки – обоснование крупных культурно-производственных систем – металлургических провинций, в значительной мере определявших культурное, производственное и социальное развитие древних обществ. Данное исследование находится в русле этого направления.

При изучении макросистем древности путь сравнительного анализа массового материала, в данном случае динамики производства металлических изделий, представляется весьма перспективным. В археологической литературе по Ближнему Востоку существует много работ по историко-металлургической тематике, посвященных металлопроизводству того или иного ареала или хронологического периода, однако работы обобщающего характера единичны. Между тем современный уровень знаний и количество накопленного материала требуют создания единой картины возникновения и развития металлопроизводства в обширном культурном ареале Ближнего Востока. Быстрый прогресс в области применения естественнонаучных методов исследования, широкое внедрение компьютерной техники для статистической обработки массового материала открывают возможности для создания новых обобщений и концепций развития древнего производства и применения металлов. Результаты полевых исследований последних лет требуют введения в научный оборот и интерпретации, огромный материал старых раскопок также нуждается в переосмыслении.

В сложившейся ситуации представляется необходимым предложить картину возникновения и развития металлопроизводства в обширном культурном ареале Западной Азии, которая бы наглядно отражала взаимосвязи отдельных регионов в области горного дела и металлургии, обмена материалами и знаниями в передовых отраслях производства, технологических навыков, уровня социального и культурного развития. В число регионов с богатыми материалами эпох энеолита, ранней и средней бронзы, входят: Анатолия, Месопотамия, Сиро-Палестина (Левант) и Иран.

Для сравнительного исследования металлопроизводства по единой методике на широкой территории и протяженного диапазона времени избран путь создания компьютерных баз данных по металлическим находкам, литейным формам и спектроаналитическим данным. На основании полученных результатов предлагается общая картина развития металлопроизводства на Ближнем Востоке в энеолите, раннем и среднем периодах бронзового века.

Цели и задачи работы. Цели настоящего исследования следующие: выявить и сформулировать основные особенности металлопроизводства в каждом из четырех изученных регионов Ближнего Востока; показать его динамику средствами сравнительного анализа созданных автором специализированных компьютерных баз данных по древним металлическим изделиям; выяснить связь особенностей производства металла с природными ресурсами регионов; предложить модели развития металлопроизводства для каждого из изученных регионов; показать взаимодействие различных регионов и хозяйственно-культурных типов в сфере производства и обмена металлами; установить связь между производственным и идеологическим аспектами жизни древних обществ на разных стадиях развития.

В соответствии с этими целями поставлены основные задачи в области изучения следующих аспектов древнего производства и использования металлов.

1) Сбор данных и создание компьютерных баз данных (БД) по древним металлическим изделиям из археологических памятников четырех регионов Ближнего Востока; статистический анализ БД; 2) анализ распределения материалов по регионам и периодам; 3) изучение распределения находок по функциональным классам (орудия/оружие, украшения, предметы конской упряжи, детали защитного доспеха, сосуды, предметы культового назначения и знаки социального статуса, полуфабрикаты, литейные формы, неопределенные предметы); 4) определение доли различных металлов в производстве (медь/бронза, золото, серебро, свинец); 5) сравнительная характеристика рецептуры используемых сплавов на медной основе.

Исходя из результатов анализа, предлагается характеристика динамики производства металлов и особенностей их использования по трем основным хронологическим периодам: энеолит (медный век – МВ), ранний бронзовый век (РБВ), средний бронзовый век (СБВ). Полученные характеристики служат основой сопоставления региональных моделей металлопроизводства.

Методология. Исследование базируется на широкомасштабном сборе данных по древнему металлопроизводству Ближнего Востока в энеолите, раннем и среднем периодах бронзового века. Основой работы являются созданные автором компьютерные базы данных (БД) по металлическим изделиям и литейным формам, а также спектральным анализам сплавов на медной основе. Первоначально БД создавались в системе FoxPro, затем были переведены в систему Excel.

Компьютерные БД полностью удовлетворяют требованиям проведения сравнительного анализа производства по единой методике по ряду признаков, что позволяет проводить комплексные исследования на принципиально новом методическом уровне. Единый методический подход последовательно применяется к объемному материалу из четырех крупных регионов Ближнего Востока, который представляет три протяженных хронологических периода.

Структура БД состоит из 53 полей – признаков, описывающих каждое изделие. В них содержится информация об археологическом памятнике; комплексе, из которого происходит конкретная находка; категории и морфологии изделия, его датировке, основных публикациях, материале изготовления (указывается в общих терминах: бронза, золото, серебро), а при наличии спектрального анализа приводятся данные по концентрации 11 химических элементов: Sn, Pb, Zn, Bi, Ag, Sb, As, Fe, Ni, Co, Au).

Статистическая обработка БД позволяет проводить сравнительный анализ металлопроизводства регионов по единой методике, с получением точных и сопоставимых количественных и качественных характеристик археологического материала по ряду сопряженных признаков.

Источники. В качестве источников исследования древнего металлопроизводства используются археологические металлические изделия и спектроаналитические данные, собранные по публикациям. В базу данных включены сведения о 60696 металлических находках и негативах изделий на каменных и глиняных литейных формах из 147 археологических памятников, исследованных на территории Ближнего Востока и относящихся к энеолиту, раннему и среднему периодам бронзового века. В специальную базу данных внесены сведения по 1672 спектральным анализам изделий из меди-бронзы.

Научная новизна работы. Работа посвящена сравнительному анализу моделей древнего металлопроизводства на Ближнем Востоке. Зона исследования включает Анатолию, Месопотамию, Левант и Иран в V – начале II тыс. до н. э. Исследование такого территориально-хронологического масштаба выполняется в отечественной археологической науке впервые. Работа основана на статистическом анализе созданных автором компьютерных БД по древним металлическим изделиям из меди/бронзы, золота, серебра и свинца, которые по объему и информативности не имеют аналогов в зарубежной литературе. Впервые предлагается сравнительная характеристика региональных моделей металлопроизводства по ряду параметров (динамика производства металлов; распределение функционально-морфологических групп инвентаря; роль различных металлов в производстве; применение медных сплавов различной рецептуры). Выявляются общие закономерности зарождения древней металлургии на Ближнем Востоке и ее развития на протяжении энеолита, раннего и среднего бронзового века; демонстрируется специфика каждого региона и хронологического периода.

Сформулирован ряд новых положений о роли металла в производстве и системе обмена; показано взаимодействие между различными регионами и хозяйственно-культурными типами в области производства и обмена металлами и иными материалами. Продемонстрирована взаимосвязь особенностей производства металла со спецификой природных ресурсов регионов; выдвигается тезис о том, что территория Ирана в энеолите была очагом зарождения древнейшего передового металлопроизводства на Ближнем Востоке. Дается оценка Месопотамии как рынка сбыта металла и центра распространения достижений цивилизации ближневосточного типа в IV-III тыс. до н.э. Показано формирование единой культурно-производственной зоны эпохи ранней бронзы, включавшей территории Западного Ирана, Восточной Анатолии и Северной Месопотамии. Прослеживаются связи между производственной и идеологической сферами жизни древних обществ на разных стадиях развития, в частности, роль храмовых организаций в производстве и использовании металла.

Практическая ценность работы. В работе предложена целостная картина развития одного из важнейших производств в рамках широкой территории на протяжении длительного хронологического периода. Выявлены связи между минеральной базой, системой обмена сырьем, производством и применением металла; выполнен сравнительный анализ металлопроизводства четырех историко-географических регионов Ближнего Востока.

Результаты проведенного исследования могут быть использованы при написании учебных пособий, чтении лекционных курсов по археологии и истории Древнего мира, написании обобщающих трудов по истории Древнего Востока, истории производств, создании музейных экспозиций. Сведения по рецептуре сплавов на медной основе могут найти применение при реставрации археологических находок.

Апробация исследования. Основные положения исследования были представлены в индивидуальной и коллективной монографии, а также в серии статей, опубликованных в ведущих научных журналах (отечественных и зарубежных), сборниках и материалах конференций. Они были представлены в докладах автора на заседаниях Лаборатории естественнонаучных методов и Отдела бронзового века ИА РАН, на конференциях в нашей стране и за рубежом.

Структура работы. Рукопись состоит из Введения, восьми глав и Заключения. Текст работы включает 6 приложений.

Приложение 1 (написано в соавторстве с Н.Н. Тереховой) посвящено комплексному исследованию стандартизованных слитков различных металлов на Ближнем Востоке в эпоху энеолита – бронзового века.

В Приложении 2 рассматривается символика металлических орудий труда, в том числе их нефункциональных реплик, изготовленных из драгоценных металлов.

В Приложении 3 автор на археологическом материале исследует социальный и идеологический аспекты специфического явления священной трапезы.

Приложение 4 содержит цифровые таблицы, в которых представлены материалы компьютерных БД.

Приложение 5 включает иллюстрации к работе.

В Приложении 6 помещен список использованной литературы по теме работы.

Хронология работы. Исследование охватывает три основных периода эпохи раннего металла, трактуемые в соответствии с историко-металлургической периодизацией – энеолит или медный век (МВ), ранний бронзовый век (РБВ) и средний бронзовый век (СБВ). В абсолютных цифрах это соответствует периоду от второй половины V по начало II тыс. до н.э. Эта хронологическая схема основана как на культурных критериях (сложение и смена культурных общностей и цивилизаций), так и на технологических признаках (морфология металлических изделий, использование различных металлов, ведущая роль тех или иных категорий инвентаря, рецептура сплавов на медной основе). Такой подход позволяет сопоставлять историческую систему периодизации древностей Месопотамии с памятниками бесписьменных регионов, для которых решающее значение имеет археологическая периодизация, основанная на стратиграфии памятников. Учитываются и данные радиоуглеродного датирования памятников.

Современные направления историко-металлургнческих исследований

С XIX века и до относительно недавнего времени в науке доминировало мнение о том, что освоение меди, а затем и олова было связано с практической необходимостью, в том числе с потребностями военного дела (Childe, 1941, с. 133). Однако новые данные указывают на гораздо большую сложность причин возникновения добычи и обработки металлов (Chernykh, 1997). В частности, оказывается, что среди древнейших металлических вещей преобладают не орудия и оружие, а изделия, которые с известной долей условности можно считать украшениями, а также знаками социального положения и/или пре стижа. Когда такие вещи изготовляли из меди, можно было полагать, что это -результат недоступности драгоценных металлов или неразвитости технологий, придававших таким вещам ценность. Однако известны энеолитические культуры, где количество изделий из драгоценных металлов в погребениях превосходит количество находок из меди (Гумельница-Караново VI, Варна).

Это заставляет с большим вниманием отнестись к феномену изготовления металлических изделий неутилитарного назначения (в особенности древнейших) в интересующем нас регионе. Некоторые исследователи даже полагают, что все металлические вещи, начиная с урукского периода и до конца III тыс. до н.э., следует относить к категории престижных; ситуация меняется только с конца III тыс. до н.э., когда в погребения стали чаще помещать оружие и орудия труда (Potts, 1994, с. 144).

Эти данные позволяют предположить, что толчком к изготовлению металлических орудий было в первую очередь стремление создать вещи — отличительные знаки социально выделенных лиц или групп. Такие люди и группы возникали уже в эгалитарных обществах, но с появлением систематическігх излишков благодаря развитию высокопродуктивного для своего времени производящего хозяйства тенденция к их выделению заметно усиливается. Знаками социальной выдвинутости служат вещи или сооружения, выполненные с большой затратой труда, но в еще большей степени — изделия из редких, а значит, почти всегда привозных материалов. Их получение обеспечивалось обменом, охватывавшим обширные территории древнего мира. Исследователи архаичного обмена на далекие расстояния неоднократно обращали внимание на то, что его объектами выступали не предметы первой необходимости, а роскошные и престижные вещи. Стремление обладать ими служило стимулом интенсификации производства и роста излишков продукции. Некоторые авторы сейчас склонны считать, что не обмен полезными в утилитарном отношении объектами, а именно предметами роскоши или ритуальными ценностями мог играть решающую роль в превращении ранговых обществ в государственные (Tourtellot, Sabloff, 1972). Согласно более мягкому подходу, распределение доставлявшихся издалека предметов роскоши должно было воспроизводить, укреплять уже сложившуюся систему рангов, статусов и административной организации в ранних государствах (Kipp, Schortman, 1989, с. 371). Предметы роскоши оказываются в докапиталистических обществах «не менее важными, чем пища», поскольку служат средством «мобилизации энергии» (Schneider, 1977, с. 23-27). Таким образом, дальние торговые связи отражают интересы не рядового населения, а элиты. Подобные идеи о значительной и даже решающей роли неутилитарного («иррационального») фактора в производстве высказывались и в отечественной историографии (Черных, 1982).

Несомненно, что прогресс металлургии был тем мощным (хотя и далеко не единственным) фактором, который оказывал сильнейшее воздействие на социально-экономическое развитие ближневосточного общества в позднем энеолите и бронзовом веке.

Доступность серебра и свинца, а также золота расширяла доступ социальной верхушки к престижным объектам, что вносило существенный вклад в развитие идеи богатства, игравшего большую роль в эволюции иерархического общества (Renfrew, 1972, с. 370-403).

Привнесение меди, медно-мышьяковых сплавов, а позже и оловянных бронз в производственную сферу стимулировало изготовление орудий, в свою очередь, трансформировавши облик многих ремесел. Среди них на первом месте стоит плотницкое ремесло и кораблестроение. Внедрение металлического оружия явилось поистине революционным переворотом в военном деле. Очевидно, все это послужило толчком к своеобразной «гонке вооружений» и оказало значительное давление на древние общества в направлении поисков рудных ресурсов и производства металла (Renfrew, 1972, с. 320, 325). Таким образом, металл в системе обмена выступал и как объект, и как опосредованный инструмент интенсификации обменных отношений.

Группы населения, успешно осваивавшие металлопроизводство, получали перспективу значительного роста численности и изменения структуры от вождества к ранним формам царской власти, превращения эгалитарного общества в дифференцированную ранговую структуру. Раннее государство не могло существовать без социально привилегированных групп, а также специализированных ремесленников. Такая модель социально-экономического развития, основанная на функционировании дифференцированных групп, обеспечивала условия для работы квалифицированных мастеров (горняков, металлургов, литейщиков и кузнецов, ювелиров), что включало производство продуктов питания, заказ и сбыт продукции.

Развитие кораблестроения и изготовление сухопутных транспортных средств значительно расширяло возможности обмена не только металлами, но и другими товарами (Renfrew, 1972, с. 27-44, 476-504), в том числе продовольственными. Именно продовольственные продукты играли особую роль в отношениях земледельческих общин с горными племенами скотоводов и металлопроизводителей.

В таком контексте становится понятно, что именно прогресс в области теплотехники и тесно связанной с ней технологии выплавки металлов из руд был ключевым фактором в развитии общественных процессов древности, о чем писал Я. Якар (Yakar, 1984, с. 60). Начальные этапы освоения металла как нового материала, включавшие плавку и кузнечную обработку самородной меди, были только первым шагом напути к реальному производству металла, т.е. его выплавке из руд. Именно эта стадия освоения металла (пирометаллургия) сделала его сравнительно широко доступным, так что он стал заметным фактором социально-экономического развития. В свою очередь, потребность в металле вела к широкому поиску рудных месторождений и развитию горного дела (Черных, 1978).

Хронологические принципы исследования

В рамках относительной хронологии существование ЦМП охватывает два основных периода, трактуемых широко в соответствии с историко-металлургической периодизацией (табл. 1). Эпоха РБВ представлена следующими культурами и типами памятников: Гхассул-Беершева, Майкоп, Куро-Араке, Урук, Джем дет Наср, Арслантепе VII-VI С, Демирчихейюк Е-М, Коруджутепе B-D, Амук F, Алишар І, Троя І, Бейджесултан XX-XIII, Сузы II -III А, Гиссар II В, Сиалк IV (Черных и др., 2002, рис. 3).

К СБВ относятся памятники Раннединастического I-III, Аккада, 3-й династии Ура, периода Исин-Ларса, правления Хаммурапи, Арслантепе VI D, Амук G-K, Троя II-V, Царский некрополь Аладжахейюк, Сузы III В — V В, Гиссар III, поздний Куро-Аракс, Марткопи, Бедени, Сачхере, Триалети (Авилова, Антонова, Тенейшвили, 1999, табл. 1).

Основой этих хронологических сопоставлений служат работы Дж. Меллаарта (Mellaart, 1979, 1981), С. Ллойда (Lloyd, 1978), Э. Порады (Porada, 1985, Porada et al., 1992), M. Войгт и Р. Дайсона (Voigt, Dyson, 1992).

Каждый последующий период эпохи раннего металла в большей или меньшей степени был связан с переориентацией этнических и культурно-экономических связей на обширных пространствах Евразии, что выражалось, в частности, в сложении металлургических провинций. В энеолите наиболее мощной системой была Балкано-Карпатская металлургическая провинция, тогда как в РБВ и СБВ центральной была Циркумпонтийская провинция, отличавшаяся сложной структурой. ЦМП охватывала гигантские пространства, в географическом центре которых оказался Черноморский бассейн. Она играла доминирующая роль в Евразии с середины IV по начало II тыс. до н.э.

Поскольку изучение древнего металлопроизводства на широких территориях Циркумпонтийской зоны требует единой хронологической шкалы, а не использования локальных колонок, актуальной оказалась задача анализа межрегиональных хронологических шкал для энеолита — бронзового века. Очевидно, что для определения времени сложения и распада металлургических провинций необходимо уточнение границ археологических эпох и периодов (энеолит, ранний и средний периоды бронзового века) путем широких сопоставлений. Был предпринят сбор радиоуглеродных датировок по изучаемым территориям: Северная зона — степь и лесостепь Восточной Европы, Северный Кавказ, Балкано-Карпатье, Эгеида; Южная зона — Анатолия, Месопотамия, Левант и Закавказье. Методикаи основные результаты этой работы опубликованы (Черных, Авилова, Орловская, 2000). Основной интерес авторов сосредоточен на хронологических рамках крупных эпох (энеолит, РБВ и СБВ). Была проведена работа по уточнению абсолютных хронологических границ культурных комплексов, входивших в состав ряда металлургических провинций. Для этого были созданы специализированные БД по радиоуглеродным датировкам. Статистическая обработка уникальных по объему массивов калиброванных дат по единой методике позволила уточнить абсолютные датировки основных хронологических периодов и предложить хронологических схемы функционирования металлургических провинций в целом, а также выделить этапы в их развитии. Статистический анализ серий датировок помогает, кроме того, высветить проблемы собственно археологического, относительного датирования комплексов и их культурной атрибуции.

Эта работа показала также неудовлетворительность средней системы хронологии, наиболее популярной среди историков (Авилова, Орловская, 2003). Один из возможных выходов заключается в использовании длинной (высокой) историческойхронологии, лучше совместимой с калиброванными датировками. Это не меняет базовых синхронизации и не отменяет необходимости разработки относительной хронологии.

Работа по созданию и анализу баз данных по радиоуглеродным датировкам энеолита — бронзового века, конечно, не могла решить всех сложнейших хронологических проблем эпохи, и тем не менее она привела к постановке ряда новых вопросов, таких, как хронологический разрыв между окончанием энеолита и началом раннебронзового века, фиксируемый в ряде регионов (Балканы, Анатолия, Месопотамия), недостаточно четкое разграничение культур и комплексов раннего и среднего периодов бронзового века в Циркумпонтийской зоне (Черных, Авилова, Орловская, 2000; Авилова, Орловская, 2001; 2003; Авилова, 20036).

Последние годы характеризуются ростом интереса к этой проблематике и возросшей тщательностью и продуманностью отбора проб. Опубликованы значи 34 тельные серии датировок (Breunig, 1987), в частности, по таким хорошо стратифицированным памятникам, как Демирчихейюк (DemircihiiyUk, 1987), Арсланте-пе (Alessio et al., 1983; Palmieri, 1973; 1981; 1987), Коруджутепе (Korucutepe, 1978), Троя (Korfmann, Kramer, 1993). На Балканах это серии дат из теллей Эзеро и Юнаците (Gorsdorf, Bojadziev, 1996; Bojadziev, 1998).

Очевидно, что уточнение хронологических позиций тех или иных культур и памятников требует как целенаправленного массового сбора новых радиоуглеродных датировок, так и детального анализа уже имеющихся. Укажу на перспективные проекты по построению новых локальных шкал (Кузнецов, 1996; Shishlina et al., 2000) и уточнению региональных периодизаций энеолита -средней бронзы Восточной Европы и Кавказа радиоуглеродному датированию ряда культур и периодов их развития (Трифонов, 2001; Черных, Орловская, 2004а; 20046; 2004в; 2009).

Обмен металлом в Сиро-Месопотамии: проблемы и материалы

Период становления металлургии меди был, скорее всего, более сложным и неоднородным, чем это кажется на первый взгляд. Большую роль в этом процессе играли местные особенности рудных ресурсов. Так, месторождения Эргани Маден в Восточной Анатолии давали металлургически «чистую» медь, тогда как руды месторождений Анарак-Талмесси в Иране открывали возможность плавки не только самородной меди, но и ее природных соединений с мышьяком, а также выплавки меди из окисленных руд. Этим опытам выработки навыков плавки и выплавки меди способствовала развитая во многих регионах Ближнего и Среднего Востока теплотехника: уже в неолите население владело технологией изготовления известковой обмазки и обжига керамики в горнах. Оба производства предполагают высокий уровень знаний, позволяющих контролировать термические процессы, что нашло свое применение и в производстве металла.

Рудные месторождения расположены в рассматриваемой зоне неравномерно. Анатолия имеет богатые рудные запасы (Ryan, I960), число месторождений, которые потенциально могли разрабатываться в древности, чрезвычайно велико (Gale, Stos-Gale, Gilmore, 1985). Особенно важны хорошо известные в археологической литературе месторождения сульфидных медных руд на востоке, в районе Эргани Маден (Wallace, Griffits, Albers, Oner, 1972). Однако следов древних горных выработок здесь обнаружить не удалось (Jesus de, 1978), хотя они, видимо, существовали: поблизости от рудных выходов расположено поселение докерамического неолита Чайоню-тепеси (VIII-VII тыс. до н.э.), откуда происходят находки древнейших изделий из самородной меди (Muhly, 1989); всего учтено 113 находок (Yalcin, 2000, с. 19). Территория месторожденияизобилуетскоплениямимедныхшлаков,ноопределить,ккакому периоду они относятся, невозможно, т.к. месторождение эксплуатировалось вплоть до раннеассирийского периода (Kelly-Buccellati, 1990, с. 119). Возможно, дальнейшие аналитические исследования руд Эргани, их сравнение с анализами шлаков и металлических изделий позволит определить периоды наиболее интенсивной эксплуатации месторождения.

В Восточной Анатолии, в районе Кебана (Верхний Евфрат) известны богатые месторождения меди и серебра (Ryan, 1960). Существуют данные, что месторождения свинцовосодержащих серебряных руд в этом районе разрабатывались в урукский период (Yener, 1983). Вдоль северо-восточного побережья Анатолии также размещается обширный район месторождений медных и серебряных руд (Pernicka et al., 1984).

Единственный пункт в Анатолии, где достаточно подробно зафиксированы и достоверно датированы следы древней добычи медной руды, расположен в центральном районе Анатолийского плато, в 15 км от известного памятника середины III тыс. до н.э. Хорозтепе; это рудник Козлу, где в начале III тыс. до н.э. добывали сульфидную медную руду (Giles, Kuijpers, 1974). На территории месторождения обследованы обширные подземные выработки и отвалы породы; находки керамического материала свидетельствуют о том, что здесь функционировали временные поселения горняков и металлургов. Выявлены следы плавления руды, в частности, крупный плосковыпуклый слиток сырой меди 40 см в диаметре. Масштаб разработок был очень значительным -корытообразные следы разрушенных выработок достигают 300 м в длину и около 45 м в глубину. Обнаруженные остатки деревянных крепежных конструкций дали радиоуглеродную дату 2800 г. до н.э.

Число меднорудных месторождений, которые потенциально могли разрабатываться в древности на территории Анатолии, чрезвычайно велико (рис. 2). Предпринятая группой Н. Гейла программа свинцово-изотопных исследований древнего металла с целью локализовать рудные источники, использовавшиеся при изготовлении медно-бронзовых предметов из Трои, Иортана, Бейджесултана и Мерсина, дала чрезвычайно интересные результаты.

Так, удалось установить, что медные изделия Трои II происходят как минимум из пяти месторождений, что заставляет отказаться от точки зрения К. Брэниган, в соответствии с которой троянский металл получали из местных меднорудных источников (Branigan, 1974). В Троаде известно 14 месторождений (Ryan, 1960), причем в трех зафиксированы древние выработки (точно не датированные), а вблизи двух — следы металлургической деятельности. Данные Н. Гейла указывают на возможность использования не только местных руд, но также еще четырех месторождений, расположенных вдоль черноморского побережья Малой Азии. Для троянских бронз этого времени характерно высокое содержание олова, перешедшего в металл из руды (Gale, Stos-Gale, Gilmore, 1985, с. 151). На использование металла из целого ряда месторождений указывает и Е. Перницка с соавторами: на основании исследования 33 рудных источников в Северо-Западной Анатолии сделан вывод о массовом использовании в Трое металла неместного происхождения (Pernicka et al., 1984). Я. Якар подчеркивает, что население Трои II контролировало морские пути, по которым осуществлялась торговля, в том числе и металлом. Именно благодаря своему выгодному географическому положению город стал местом сосредоточения огромных богатств и центром притяжения квалифицированных ремесленников, которые находили здесь заказчиков и рынок сбыта (Yakar, 1984, с. 74).

Аналитические исследования инвентаря могильника Иортан (начало СБВ) показали, что почти все исследованные предметы изготовлены из металла, выплавленного из одного месторождения, причем такого, которое не представлено в троянских материалах (в частности, в изделиях из Иортана отсутствует рудная примесь олова- Gale, Stos-Gale, Gilmore, 1985, с. 158).

Подобная ситуация зафиксирована и на материалах Бейджесултана, относящихся к эпохам энеолита, ранней и средней бронзы: весь проанализированный металл в каждом периоде был получен из одного рудного источника с неравномерным содержанием мышьяка. Этим фактом объясняется большой разброс концентраций мышьяка в изделиях из клада, обнаруженного в энеолитическом слое XXXIV — от 0.37% до 2.4%. Н. Гейл считает, что с точки зрения металлургии все эти ранние предметы являются медно-мышьяковыми сплавами, однако не целенаправленно изготовленными, а естественными, полученными за счет особенностей рудного источника (Gale, Stos-Gale, Gilmore, 1985, с. 164). В окрестностях Бейджесултана имеется 4 меднорудных месторождения со следами древних разработок, два из них содержат арсенопириты (отсюда могла возникнуть примесь мышьяка в металле). Таким образом, возможно, что на протяжение всего существования поселения от MB до ПБВ население Беиджесултана эксплуатировало одно и то же месторождение Кизилджа, расположенное вблизи памятника. Материалы из Мерсина, подвергнутые свинцово-изотопному анализу, происходят в основном из слоя X (СБВ) и могут быть отнесены к одному рудному источнику, тогда как в ПБВ использовалось уже несколько месторождений.

Недавнее исследование металлургии Икизтепе показало, что наиболее вероятным источником металла с характерной высокой примесью мышьяка (3-5%) здесь служили рудные выходы в горном массиве Тавшан Даг, находящемся вблизи памятника. Можно также предполагать, что руду добывали из нескольких источников, расположенных в данном районе (Ozbal et al., 2002). Тезис об эксплуатации одного месторождения на протяжение длительного периода от позднего энеолита до СБВ хорошо согласуется со своеобразным и несколько архаичным обликом металлического инвентаря Икизтепе (это, в частности, большая серия черенковых листовидных копий и четырехспиральных плоских блях типа Арслантепе VI А).

В целом представляется, что особенности использования меднорудных месторождений демонстрируют определенную зависимость от местоположения памятника: если производство расположенных во внутренних районах Иортана и Бейжесултана как в РБВ, так и в СБВ базировалось на одном источнике, то прибрежные города Троя и Мерсин, являвшиеся центрами морской торговли, использовали металл, доставлявшийся из разных месторождений (Gale, Stos-Gale, Gilmore, 1985, с. 171).

Соотношение различных металлов

Объектами обмена был поделочный камень, морские раковины (Watkins, 1987, с. 223), а также печати-штампы (Мунчаев, Мерперт, 1981, с. 226). Оттиски печатей указывают на существование специальных помещений-хранилищ. Оттиски обнаружены на пробках сосудов и опечатках других вместилищ; оттиски-буллы — на запорах дверей позднего Халафа — раннего Убейда (Breniquet, 1987, с. 236).

Медь в халафское время известна, но используется крайне редко и в основном для изготовления украшений или престижных вещей, таких как печать-подвеска из Ярымтепе II (Мунчаев, Мерперт, 1981, с. 178, рис. 51:3).

П.М.М.Г.Аккерманс на основании исследований, проведенных в долине Балиха, полагает, что халафское общество представляло собой в основном небольшие эгалитарные коллективы, связанные узами родства. Поселения были небольшими и не образовывали групп. Показатели высокого социального статуса отсутствуют, как и несомненные признаки специализации видов деятельности. Все это, как и отсутствие храмов или святилищ, указывает на неиерархизированность халафского общества, отсутствие в нем института власти. Однако такое мнение представляется излишне категоричным. Перечисленные наблюдения по поводу обмена дают основания предполагать существование двух- или даже трехуровневой иерархии поселений, а также специализацию производства (Антонова, 1998, с. 71-72).

Меньше сведений об обмене сырьем времени Убейда. Отсутствие минеральных ресурсов в Южной Месопотамии служило стимулом для интенсификации обмена на далекие расстояния и тем самым для расширенной добычи ценных и экзотических материалов-дерева, металлов, строительного и поделочного камня в регионах, располагавших такими ресурсами. Констатация бедности Нижней Месопотамии камнем, деревом, металлами давно стала общим местом в литературе. Судя по находкам, орудия и оружие времени Убейда изготавливали в значительной степени из местных материалов — из обожженной глины делали даже серпы. Для строительства широко использовали тростник. Вероятно, в это время были выработаны приемы сооружения построек значительного размера, характерные конструктивные черты которых затем прослеживаются в эпоху Урука и позднее. В то же время многие факты свидетельствуют о развитии различных производств, в том числе нуждающихся в привозном сырье. Показатель интенсификации производства -появление в Убейде гончарного круга медленного вращения. Одновременно с развитием технологии керамического производства, появлением новых, специализированных форм сосудов их роспись обедняется, возможно, это происходит из-за необходимости удешевления производства в условиях растущего спроса.

При обсуждении проблемы малочисленности металлических находок эпохи Убейда в качестве довода о достаточно широком распространении металла в энеолите Двуречья в литературе приводятся сведения о довольно многочисленных глиняных моделях втульчатых топоров, якобы имитирующих металлические изделия (Моогеу, 1982, с. 19-20), в том числе с характерной для Месопотамии длинной трубчатой втулкой (рис. 21: 2, 3). Бытование таких глиняных «топоров» в убейдский период тем более загадочно, что даже в последующую эпоху ранней бронзы металлические топоры чрезвычайно редки. Нельзя исключать, что прототипом для части глиняных моделей послужили не металлические, а каменные боевые топоры, хотя и здесь следует оговориться, что подобное оружие также совершенно не характерно для региона.

ДостоверныестратифицированныеметаллическиенаходкиизМесопотамии эпохи энеолита происходит в основном из поселенческих слоев Тепе Гавры. Эта коллекция не выпадает из круга обычных представлений о начальной стадии металлопроизводства в Западной Азии. Металлическая находка времени Убейда III из Ура (раскоп W, погр. G) является исключением в том смысле, что происходит из погребального комплекса этого времени в данном памятнике. Это черенковое копье развитой формы, с подтреугольным пером, имеющим ребро жесткости, и профилированным насадом (рис. 21: 6). Изготовлено оно из металлургически «чистой» меди. Датировка находки также не бесспорна. Стратиграфия Ура весьма сложна, и П. Мури, в частности, предпочитает датировать это копье более поздним временем — урукской эпохой (т.е. РБВ; Моогеу, 1982, с. 19). Включая традиционно данный предмет в БД по энеолиту Ура, я отмечаю условность этой датировки. Черенковые копья подобного типа появляются в значительном количестве позже, в РБВ Восточной Анатолии (в бесспорном контексте в кладе урукского времени из Арслантепе VI А -Palmieri, 1981, с. 109, рис. 4) (рис. 7), а в СБВ они широко бытуют на всей территории Ближнего Востока. Единственной ранней аналогией копью из Ура, притом далекой территориально и морфологически можно счесть два копья из некрополя Варны эпохи позднего энеолита (Тодорова, 1986, рис. 74, 75).

В то же время в со седней Сузианезафиксировано значительное количество металлических изделий. В нашей БД по Ирану эпохи Убейда преобладают орудия/оружие (71%), украшения составляют 22% (табл. 25). Самая характерная особенность данного региона — не только значительное число находок (160), но и наличие крупных, тяжелых металлоемких орудий, в том числе не только плоских тесел, но и проушныхтопоров и втульчатых мотыг (рис. 29; 30), атакже целой серии слитков-полуфабрикатов («болышгх булавок»). Идентификации последей категории изделий как стандартных слитков металлического сырья, а также рассмотрению других видов слитков металла посвящена специальная работа (Авилова, Терехова, 2006; Приложение 1). Здесь укажу лишь на широкое распространение слитков меди/бронзы на территории Ирана, начиная с периода Убейда: только в Сиалке III зафиксировано около 10 таких изделий (Ghirshman, 1938, табл. LXXXIV, LXXXV) (рис. 51: 1-3).

Недостаточная изученность памятников эпохи Убейда в Южной Месопотамии не позволяет представить себе обмен в том объеме, который он, вероятно, имел в это время. Поэтому приходится обращаться к материалам с некоренной убейдской территории — Северной Месопотамии, прибегая к некоторым предположениям. Так, на поселении Тепе Гавра обнаружены следы интенсивного обмена на далекие расстояния, о чем свидетельствуют многочисленные находки лазурита, источником которого были месторождения Бадахшана.

Источник